[реклама вместо картинки]Валерио Дзурлини… Один из многих, забытых на годы и недооценных при жизни режиссеров. А сколько их было? Мельвиль – ремесленник, на котором учились Скорсезе, в Джон Ву называл его фильмы – киноуниверситетами, был поставлен в пантеон великих лишь в 95-том, когда Тарантино раструбил «Самурай» и «Стукач», одними из самых повлиявших на него картин. Ален Делон выступил в защиту Мельвиля, перед началом ретроспективы фильмов в Каннах… Пекинпа, удостоенный заметки - некролога, в день смерти, через 11-лет был признан едва ли не лучшим Американским режиссером 70-х.
Сегодня, настало время для Дзурлини. Его фильмы выпускают на DVD. Его
ретроспективы идут в рамках фестивалей.
О человеке - Дзурлини известно мало. Сын-выспокоставленного фашиста, родом из Эмили-Романии (родины Муссолини), студент-юрист Римского университета. Член сопротивления, аналогично Лукино Висконти и Карло Лидзани. Театральный режиссер. Документалист, который с 44-того по 52-й снял 9-ть фильмов. Друг Пазолини.
Карьеру в худ. кино начинает с комедии «Девушки из Сан Фредиано» по Васко Проталини (изначально собираясь экранизировать его же роман - «Семейную хронику»). Написав несколько сценариев, для других режиссеров, Дзурлини отправляется в народ, путешествуя по Италии вплоть до 58-го года. Когда вместе с Сузо Чеки де Амико и Энрико Медиоли пишет сценарии по роману Джорджио Проспери «Жестокое лето».
В котором проявляются основные темы творчество: одиночество, ночь, отчаяние, взаимовыручка и предательство. Попытка поиска любви и смысла жизни. Поиск «второго я» в кино, самого режиссера. Нетрудно заметить, что внешне похожий на режиссера Жан-Луи Триньтинян, только что вернувшийся с военной службы из Алжира – прямое альтер-эго режиссера.
В фильме рассказывается история скоротечного романа 30-летней вдовы военного генерала и 20-ти летнего сына высокопоставленного фашиста. У фильма нет начала, а конец истории предрешен заранее. Элеонора Росси Драго и Жан-Луи Триньтинян – играют не столько на диалогах, сколько на эмоциях, зачастую тонко улавливая такт и тон сцен, увеличивая или уменьшая скорость движений, что свойственно не столько техники Дзурлини, сколько Язудзо Масумура.
Погружение в неореализм, продолжается для Дзурлини «Девушкой с чемоданом». Истории о прекрасном романе 14-ти летнего паренька из богатой семьи и продавщицы из бара, которую привез издалека его брат и бросил как надоевшую вещь.
Трагикомедия: эмоциональная, пышная, барочная. Тонкая и выверенная, не одной лишней фразы или детали, все идеально. И все равно, мир Дзурлини страшно контрастировал с тем что снимали: Феллини, Висконти или Пазолини. Идеализм здесь отсутствовал как факт. Дзурлини только переносил реальность Италии на киноязык. Богатые прожигали свою жизнь. Бедные- оставались бедными. Никакой трагедии классов. Только трагедии людей. Если Пазолини снимает гротеск или формальную трагедию бытия в реальности Италии (нет денег или работы и etc) – будь то «Аккатоне» или даже «Сало или 120-ть дней…». Дзурлини не хотел с этим бороться – его фильмы – работа наблюдателя, но никак не деятеля.
И даже в финале Аида, остается. Да и куда ей возращаеться: в мир обыденности, работы от 8 до 6-ти?
Дзурлини завершает свой поход в неореализм цветной «Семейной хроникой». Точной экранизацией одноименного автобиографического романа Васко Проталини. Этакое, погружение в серую жизнь человека. Марчелло Матроянни медленно, но верно выбивается в люди, теряя со временем всех родных. Мать – умирает. Брат- тоже… Сложно рассказывать. Фильм одновременно не о чем. И в тоже время об о всем.
Политический кинематограф засасывает режиссера. Сначала «Солдатские девки» с Томасом Миллианом и Анной Кариной. Потом ригористичное, сухое и жестокое эссе – на библейский сюжет о смерти Иисуса Христа - «Сидящий одесную». 86-ть минут. Время фактического действия в фильме, не считая поимку главного героя - 6-ть часов. Опять завязка не в интриги, а в том как снято. Вместо прокуратора- генерал голландец. Вместо Игемона – плешивый садист офицер. А трое распятых: Вуди Строде, Франко Читти и Стивен Форсайт. «Сидящий одесную» - очередное предостережение: в войне не бывает правых
За Антонио Петраджели доснимает «Как, когда и с кем?», романтический фильм, более о нем ничего не известно.
А в 72-м, выходит самый, вероятно главный фильм режиссера: «Первая ночь покоя» (В СССР, прошедшая в прокате как «Профессор»). Только через 9-ть месяцев выйдет «Последнее танго в Париже», где Марлон Брандо примерит, такой же бежевый плащь. Где он так же Даниле Домничи будет бесцельно бродить (в данном случае по Парижу).
Герой Дзурлини - бывший (о прошлом нам почти не рассказывают) бунтарь - идеалист, разочаровавшийся интеллектуал, профессор, преподаватель литературы. Ночи он проводит за картами в компании сомнительных людей. Дома его ждет немолодая жена. Его жизнь пуста и бессмысленна. Ему чужд азарт потребление, его жизнь – это жизнь разума. Он дитя и жертва – эпохи идей. В какой-то момент он влюбляется. Потом вынужден бежать с молодой старлеткой от ее бывшего бандита – ухажера. И апофеоз всего – смерть в автоаварии. Как говориться первая ночь покоя - это первая ночь после смерти.
Дзурлини коснулся кризиса интеллектуала, не деятеля как Бертолуччи. А именно - поэта, романтика, идеалиста. Он не способен выжить в 70-х. В конце концов, нелепо погибнув в аварии.
В качестве финала, (а что еще мог снять коммунист Дзурлини на фоне популярности правых настроений в 70-х?) он снимает барочную сагу – экранизацию - «Татарская пустыня» Дино Буццати. Здесь нет романтики и идеализма, нет выхода и реальных чувств. Это трагедия людей, заключенных в определенном классе, скованных условностями и положением. Они - военные Австро-Венгерские аристократы, охраняющие границу на юге нынешнего Ирана. Для Буццати источником для вдохновения был фашизм, Дзурлини пугала реставрация фашизма, в эпоху популярности фашистких настроений в Европе и популярность, как никогда правых политиков в середине 70-х. Слава богу, он ошибался.
Напоследок, надо отметить, что Валерио Дзурлини, был чрезвычайно литературным режиссером. Многие его фильмы – это скорее экранизированные книги. Он ничего не вычеркивал, и добивался магической передачи материала. Даже допрос Иисуса Христа – Марис Лелюбе в «Сидящий одесную» - тут же наталкивает на знаменитую сцену из «Мастера и Маргариты». Визуально, никакого сходство. Но дух слова, каждая пауза. Болезнь Пилата (Голландского генерала)- вероятно Дзурлини и не был великим режиссером в традиционном понятии этого слова. Но в умении переложить литературный источник на киноязык, скорее всего ему нет и никогда не будет равных.
[реклама вместо картинки]
[реклама вместо картинки]
[реклама вместо картинки]
[реклама вместо картинки]
[реклама вместо картинки]
[реклама вместо картинки]
[реклама вместо картинки]
[реклама вместо картинки]